***
... Чхам... чихнул Петя в третий раз и отворил глаза. Стоял он в своей избушке, будто и не ходил никуда. Старуха подевалась куда-то, но зато битком было незнакомого народа. Толпилось у дверей несколько стражников в малиновых пообтрепавшихся кафтанах и с алебардами в руках. А прямо перед Петей стоял здоровенный мордатый детина, свисая длинными усами и сверкая глазами. «Воевода», со страхом признал Петя.
- Только не поймите меня правильно, говорил кому-то воевода, но человек, оказывается, все может. Вот это меня как раз и настораживает .., тут он замолчал и, открыв рот, уставился на Петю, Вот он, голубчик! рявкнул затем, быстро оправившись от изумления. Там царь его дожидается, всю дружину переполошил, а он шляется непонятно где!..
- Царь? вконец опешил Петя. Царь, за мной ?! Он вновь ощутил себя прежним всеми терзаемым стариком Петей, и ему захотелось спрятаться от всех далеко-далеко, глубоко-глубоко...
Он и согнулся уж весь, готовясь упасть в ноги, как вдруг услышал внутри спокойный урчащий голос: «Отвяжись, отвяжись немедленно от воеводы, от куклы своей. Вспомни, что ты, Хозяин. Твори, начинай немедля творить». «Что? удивился Петя внутри себя. Что я могу сейчас творить ?» «А что хочешь, - спокойно урчал Мяв внутри Пети, - твори слова, твори образы, главное твори...»
- За тобой, за тобой, продолжал громыхать воевода, ишь ты, птица важная, самого меня в путь подняли. Чего натворил, а ну ответствуй?!
- Петя поднял испуганные глаза, но отчего-то вдруг увидал воеводу не вживую, а как куклу детскую, которой в балагане представление разыгрывают: нос у него круглый и красный, как свекла; рот, распахнутый словно в крике, недвижим, а все звуки словно из живота вылетают; глаза краской нарисованы; а на голове, вместо шлема, ночной горшок прилажен.
Навис этот воевода кукольный над ним да что-то ему неподвижным ртом выговаривает грозно. А себя Петя пугалом недавним огородным увидел стоит он, руки растопыркой, на ветру полощется вольно, рожи корчит веселые. Хоть и стращает его воевода речами грозными, но не испуг привычный ощущает в себе Петя от картины той кукольной, а даже напротив смех веселый и свободный. Отчего-то не напрягали его больше страсти те внутренние, ведь понарошку все и не взаправду. Едва-едва Петя смех в себе сдержал, а затем легко как-то и неожиданно для себя сказал:
- Закона такого нет в хибару всем вваливаться. Вот царю как пожалуюсь... он глянул воеводе прямо в глаза и, замирая от собственной смелости, добавил вдруг: Человек, он хоть и сам кузнец своим проблемам, да только не каждый может себе позволить неприятности иметь...
- Неприятности, говоришь, иметь? после паузы, озадаченно и с каким-то даже уважением, переспросил воевода. Царю он... ишь, шустрый какой... Не такой все же я дурак, как ты выглядишь... Вот пущай сам царь с тобою и разбирается. Мы ведь и во дворе подождать можем... чего у ж там...
- А отсутствие закона, бормотал воевода, выпроваживая стражников, еще не избавляет от его исполнения... Закон, понимаешь... я, может, для того на страже его и поставлен, штоб дураки разные им не пользовались. А ты собирайся, собирайся путь-то не близок.
...Кинув в суму краюху хлеба (а больше собирать и нечего было), Петя вышел на крыльцо. Воевода сидел на солнышке в окружении стоявших стражников. Увидав Петю, он вновь насупился. Того, что произошло, он не понимал, и это его беспокоило.
- Каждый человек по-своему прав, - говорил он, - глядя на приближающегося бывшего старика, а по-моему нет. Так чего тебя царь кличет-то? Что за дела у вас общие? Так ты мне и не ответил на то?
Вновь растерявшись, Петя уже распахнул было рот для оправдательного ответа, как в голове его предупреждающе раздалось урчащее: «Мяу...» И тогда он вновь увидел воеводу куклой разрисованной: размахивая маленькими кулачками, он негодующе бормочет что-то ртом неподвижным, грозится чем-то. Но как и прежде, не ощутил Петя веры к спектаклю этому кукольному, даже напротив глядя на страсти выдуманные, вновь внутри себя на смех сбиваться начал. Он неслышно хихикнул чепухе этой, в себе увиденной, но вслух сказал уже спокойно и глядя в небо:
- Никак дождить будет? Не успеем, поди...
- Да, да, - засуетился воевода, подымаясь,- давно пора. Затем удивленно глянул на Петю и озадаченно добавил:
- Ты ж смотри, однако, сколько дерьма, аж в голове не укладывается...
***
В хоромы к царю Петю ввели несколько преждевременно. Царь беседовал с царицей. Беседа, судя по всему, подходила уже к концу, так как велась в тональности предельно высокой. У бывшего старика даже уши позакладывало. Он засунул в ухо палец, прочищая, и ухмыльнулся, вспомнив себя со старухой в недавности. «Отвык уже», подумал.
Царица была как царица, то есть самая обыкновенная баба. Глянув на ее лицо, Петя почему-то сразу решил, что у нее должны, быть кривые ноги. А вот царь Пете понравился. Невысокий, плотненький, с блестящей жизнерадостной лысиной и добрым лицом.
Ну ладно... Ну будет тебе... говорил он царице устало и вполголоса. Но увидев вошедших, замолчал, выпрямился осанисто. В ладоши хлопнул.
- Проводите царицу в покои ее, - сказал царственно.
- Подведите гостя, - продолжил столь же величественно. Затем, махнув рукой, отослал всех прочь.
- Оставьте нас.
Оставшись с Петей наедине, царь вновь как-то весь обмяк сразу и подобрел лицом.
- Забот-то, забот... бормотал он, оглаживая лысину обеими руками. Дергают все, клянчат чего-то...Бунтами грозят, - пожаловался он, заглядывая Пете в глаза, - народу уже столько всего обещано, а ему все мало. Кушать все хотят... требуют... Я то знаю, чем накормить народ можно, так они ж есть этого не станут, сволочи, - говорил царь, а глаза у него добрые-добрые были...
Петя стоял потупившись ни жив ни мертв, не понимая, что же происходит. То, как по-простецки вел себя царь, скорее пугало его, чем радовало, так как было непонятно. Он слушал слова царские, в который раз ощущая, как неудержимо тянет его пасть ниц и уверять, что, дескать, ошибка вышла. Он вскинул глаза на царя и обмер. У того на лысине радостно поблескивала кошачьим оскалом улыбка Мява... «Я Хозяин, Творец», всколыхнулся Петя внутри, себя вспомнив.
Глянул он тогда взглядом Творческим на себя кукольного да испуганного, а рядом и царя-батюшку на такой же кукольный манер увидел. Был царь совсем маленький какой-то и очень толстенький, верткий весь и суетливый. Огромаднейшая корона из бересты крашеной все на нос ему съехать норовила. То и дело поправляя ее, он бегал вокруг кукольного Пети, старательно обирая с него невидимые пылинки да соринки. Хитро из-под короны глазками мышиными поблескивая, царь отчего-то хихикал тонким голоском да дробно-дробно так ножками коротенькими притопывал, будто в нетерпении тайном...
Петя прокашлялся, скрывая смешок, и неожиданно сказал:
- Ваше величество, да ты не смущайся, спрашивай чего надо...
Царь запнулся на полуслове, а затем молвил, внимательно глядя на гостя:
- А не прост ты, Петя... Да и отважен, погляжу... Видать, правду мне о делах твоих сказывали... Ну оно и хорошо, что сразу к делу. Дочь у меня есть, продолжал царь, царевнушка моя... слыхал, небось? - Старик неопределенно то ли мотнул головой, то ли пожал плечами.- Вижу, что слыхал, продолжил царь, Несмеянушка моя... Никак замуж ее отдать не можем. И женихи то все знатные, с приданым богатым… Да кому она нужна такая плакса. А казна то ой как истощала... мечтательно причмокнул губами царь. Туда бы какого ни есть полцарства вставить... Так вот, Петя, - заговорил царь по-царски уже, рассмешишь ее, смеяться научишь, так я тебя... ну, это мы еще поглядим, впрочем... А вот если нет так голова, само собой, с плеч... - закончил он и посмотрел на бывшего старика добрыми глазами.
Пошли знакомиться, с места встал.
Социум и его ловушки.
Если мы своим поведением, речью, мыслями будем соответствовать предлагаемым социумом стереотипным ситуациям, будем адекватны им, то они попросту поглотят нас. Они нивелируют наше свободное творческое начало до уровня куклы, до уровня своей «засерьезненности». Социум, стараясь сохранить свое господствующее положение над нами, постоянно устраивает проверки-провокации, направленные на усиление тюремных застенков нашей кукольно-социумной личности. Причем выглядит это предельно естественно и невинно — как обычное человеческое общение.
Что, скажите, особенного в таких безобидных с виду вопросах: «Как поживаете? Как ваше здоровье? Вы самостоятельный человек? Я знаю, на вас можно положиться, ведь вы всегда уважаете правду, не так ли?» Или в таких словах, обращенных к нам:«Вы сегодня прекрасно выглядите... У вас замечательные дети... Я всегда восхищался вашим умом ,.. вкусом... достоинством...»
На самом деле это не что иное, как завуалированное требование подтвердить свой кукольный статус: все эти обращения моментально, буквально «на автомате» включают в нас десятилетиями отработанные шаблоны ответов, реакций и поведения. И каждый раз ментал (преданный слуга социума) создает видимость естественности и оправданности наших ответных реакций, хотя на самом деле они всегда мотивированы лишь одним — реализацией программы «быть таким, как все», «соответствовать», «не высовываться». А это значит — послушно подтверждать свое присутствие именно в той нише, в той «камере», которая была предопределена социумом. Что же делать? Все очень просто - использовать самое сильное "оружие" — юмор, гротеск и смех.
Техника неадекватного видения.
Техника достаточно простая. В процессе общения в ответ на поступивший к вам запрос вы представляете свой кукольный облик и «наблюдаете» себя «со стороны», одновременно представляя в таком же кукольном и предельно шаржированном облике своих собеседников. То есть в процессе обычного общения вы, как заправский режиссер кукольного театра, выстраиваете в своем внутреннем пространстве параллельную, кукольную версию происходящего. Вы видите кукольных двойников своих собеседников, которые столь же «кукольно» и явно преувеличенно отражают их речь, поведение, мимику.
Не следует опасаться того, что этим вы их как-то высмеиваете в своих глазах, — вы всего лишь позволяете себе увидеть их социумно-кукольное обличье, так же, впрочем, как видите и свое. Благодаря этому вы не только обретаете свободу сами, но, разрушая общий шаблон поведения, даете аналогичный шанс также и им. Рассматривая все происходящее как сцену из кукольного спектакля, тщательно прорисовывая это действо внутри себя и при этом активно в нем участвуя, вы все больше укрепляетесь в свободном творческом, хозяйском начале, ничем не стесненном в своей игре.
Затем, если вам был задан вопрос и от вас ждут ответа, вы просто открываете рот и говорите именно то, что в этот момент «легло вам на душу», если же от вас ждут конкретных действий — делаете то, к чему вы в это мгновенье испытали спонтанный позыв. Или же не делайте ничего, в соответствии все с тем же позывом.
Откуда взялся озвученный вами ответ? Он был мгновенно сформирован внутренним запросом, пришедшим из творческого состояния. И внешнее выражение его может быть любым: фраза, восклицание, шутка или физическое действие. В любом случае этот ответ будет всегда принят собеседником. Поступая именно так, вы пробуждаете в себе интуитивное знание, которое неизбежно выстроит все ваши действия наилучшим образом.
Вовсе не обязательно, чтобы ваш ответ или поступок выглядели вызывающе или экстравагантно, хотя вполне возможен и такой вариант. Скорей же всего его внешнее выражение будет достаточно тривиальным, но зато всегда максимально оптимальным для данной ситуации.
В этой технике очень важно действительно увидеть и почувствовать гротеск и искусственность происходящего. Поэтому идеальным завершением ее был бы возникший у вас естественный позыв к смеху, но с не меньшим успехом его можно заменить «смехом внутренним», включенным в финале и незаметным для окружающих.
Практика неадекватного видения поможет вам по-новому воспринять многие казавшиеся ранее тривиальными темы, положения и установки. Что неизбежно получит свое отражение в постепенном изменении вашего поведения, круга общения, оценки вас окружающими. Людям будет просто комфортно рядом с человеком, который улыбается и не привязан к суете и проблемам.
А вы окажетесь, таким образом, вне зоны влияния внутренних программ и многолетних привычек, обретая все большую свободу и независимость в способе вашего существования.
С использованием материалов книг Григория Курлова "Путь к Дураку" и "Обалденика"
И в конце небольшой отрывок из аудиокниги Андрея Максимова “Общение: в поисках общего”, в котором дается небольшое практическое упражнение, как испытать симпатию абсолютно к любому, даже очень неприятному, человеку.
Кому доверять? Уму или интуиции?
Счастье и выбор профессии. Как не ошибиться?
И еще один отрывок из той же аудиокниги Андрея Максимова “Общение: в поисках общего” в котором раскрывается тема счастья и социума. И на что, в первую очередь следует обратить внимание родителям, при выборе будущего дела жизни для своего ребенка, если Вы искренне желаете ему счастья.
Если статья понравилась и была полезна - подписывайтесь на обновления.
Полезные материалы:
Коварство социумных стереотипов.
