Отрывок из книги Татьяны Дьяченко "Опасный нарцисс. Нарциссы о себе. Можно ли помочь нарциссу?" Книга вторая из цикла "Осторожно! Опасный нарцисс!". Самоанализ Анатолия:

В чем основная проблема нарциссизма?

Базовая проблема нарциссической личности - отсутствие ощущения собственного «Я». На месте той пустоты внутри, которую ощущает нарцисс, должно быть ощущение собственного «Я». Его нет - в том-то и суть расстройства. Но самость не пропадает сама по себе. Ключевая причина потери чувства себя - газлайт со стороны матери. О газлайтинге обычно говорят как о технике, которую взрослые нарциссы используют в отношении своих жертв. Однако нечувствование ребёнка, та самая неэмпатичность матери на ранних этапах развития, о которой пишут, как о причине формирования нарциссизма, по сути, является газлайтом. Поясню».

Газлайтинг (загашивание).

«Газлайтинг - это введение в замешательство, это навязывание человеку своего восприятия и внушение неадекватности его восприятия. (Более подробно о таком методе психологического насилия, как газлайтинг, можно прочитать в книге Робин Стерн "Скрытые манипуляции для управления твоей жизнью. STOP газлайтинг". Очень рекомендую. Книга есть как на русском, так и на английском языках. Можно найти в бесплатных онлайн-библиотеках или приобрести на GooglePlayBook)

Ребёнок, которому суждено стать нарциссом, в процессе своего развития сталкивается с тем, что мать не интересует, кто он есть на самом деле. Мать может общаться с ребёнком, играть с ним, но у ребёнка возникает ощущение, что мама его не понимает, не видит, не слышит, как будто она общается с кем-то другим в его лице, но не с ним самим.

При этом мать уверена, что она хорошо понимает своего ребёнка, знает его чувства, понимает его реакции и посылы, но ребёнок думает иначе. Мать убеждена, что знает о ребёнке, какой он, какие качества и свойства ему присущи, но ребёнок при этом представляет из себя нечто совсем отличное от того, что думает о нём мать. У ребёнка возникает замешательство: то, что он сам чувствует, и то, как его отражает мать, не совпадает. Начинается сомнение в своих ощущениях, что так хорошо знакомо взрослым жертвам газлайтинга. В ребёнке видят кого-то другого, и он начинает этим кем-то быть, принимает проекции матери.

Причина проста: мать и ребёнок находятся в симбиотических отношениях, ребёнок эмоционально зависим от матери, и если он будет таким, каким его видит мать, он получит ее внимание. Ловушка захлопнулась: ещё немного времени, и малыш потеряет себя, начав жить стремлением не выпасть из проекции, попытками соответствовать ожиданиям.

Ребёнок видит, что того, кем он себя чувствует, любить невозможно; это болезненное ощущение, что с тобой что-то не так, ты какой-то неправильный, в литературе называется стыдом. Ребёнок начинает отстраняться от своих чувств, от своего самоощущения, и стремиться быть таким, каким его примет мать, включаясь в игру под названием «любовь с условиями». Так начинается формирование ложной личности, искусственного образа, направленного на получение одобрения. Тут же закладываются предпосылки для будущей депрессии, потому что нарциссическая депрессия - это тоска по отвергнутой самости, тоска по отвергнутому ощущению себя, чувству себя, чувству своего «Я». В процессе терапии я начинаю постепенно чувствовать себя в теле, ощущаю, что как бы возвращаюсь в свое тело, пустота эта начинает заполняться ощущением себя. Не могу сформулировать понятнее».

«Тебе не горячо!» Я знаю лучше!

«Как это было у меня? Я помню, как сильно меня маленького (года в три примерно) расстраивало, что мама меня не понимает, не чувствует, что я не могу донести свои мысли и чувства до мамы. Я огорчался, что она меня не понимает и не старается понять, но при этом уверена, что понимает и пытается убедить меня в этом. Я видел, что её раздражает, когда я снова и снова пытаюсь донести свои ощущения, объяснить, что она меня не поняла.

Вот пример. Поскольку я был маленький, меня мыла мама. И я каждый раз говорил ей, что вода горячая. По её же мнению, вода была нормальной. При каждом мытье, после пары моих замечаний, что вода горячая, что она больно трёт мочалкой, она начинала раздражаться. Ведь вода нормальная, не в холодной же меня купать, а трёт мочалкой она как надо, а то грязь не отмоется (я, конечно же, по ее словам, был «шахтёром», копал «уголь» и мазался «нефтью»).

Однажды, в ответ на мои жалобы, мать в ярости окатила меня холодной водой из душа: «Да на тебе похолоднее!» Причём я так и говорил: мол, для тебя вода нормальная, а для меня горячая. Но мать была глуха как стена - она же лучше знает! Мои слова о воде, мочалке, о том, что она больно чистит уши, и другие подобные замечания мать воспринимала как сомнение в её компетенции, и негодовала - ведь не мог же я лучше неё разбираться в температуре воды и прочих тонкостях жизни!

Я помню, как было обидно, что меня не слышат, что меня не чувствуют и не хотят чувствовать. Было ощущение одиночества, осознание, что меня не любят, что я неудобен, что во мне что-то не так. Почему же меня не воспринимают? Я был как в какой-то эмоциональной изоляции. Я вспоминаю ощущения, но пока не могу привести примеров конкретных ситуаций, в которых я бы подстраивался под материнские проекции».

«Мать старалась подавить мою волю». Нарциссический контроль.

«Само собой, у нарциссической матери я был нарциссическим расширением. Моя мать одержима стремлением контролировать. Ей нужен был послушный, исполнительный, идеальный ребёнок. Бабушка как-то сказала матери: «Ты хочешь, чтобы он у тебя по струнке ходил». Мать замялась и не нашлась, что ответить, хотя обычно в таких ситуациях отшучивалась.

А у меня, меж тем, начинала проявляться воля, наступил период «я сам» - привет, сепарация от матери! - что грозило для нее частичной потерей контроля. Но расширение же не может обладать своей волей! Поэтому мать старалась подавить мою волю и сохранить свой контроль. Она стремилась удержать меня в маленьком несамостоятельном возрасте. Помимо контроля ей важно было сохранить симбиотические отношения, ей важно, чтобы в ней нуждались, а обретение мной самостоятельности означало бы, что она мне нужна всё меньше и меньше, а потом и не нужна вовсе. Этого матери, конечно, очень не хотелось. Мои самостоятельные действия обесценивались, постоянно делался акцент на том, что я сам ещё ничего не могу, я же маленький.

А в подавлении моей воли и навязывании воли матери активное участие принимала еда».

Пищевое насилие.

«Ел я очень плохо. Плохо - это не столько, сколько нужно, и не так, как нужно. Я съедал немного из того, что было в тарелке, попутно разгребая по краям лук, жир с мяса и прочие «гадости». Кроме того, ел я медленно. Мать это всё бесило, она говорила, что я треплю ей нервы. Отказаться от еды, не доедать - было нельзя, ведь мне нужно есть, я же расту. Мать боялась, что я буду маленьким, как моя тётя (я тогда был очень похож на тётю, сестру отца, а у тёти нормальный средний рост, просто она чуть ниже моей матери). Я должен был сидеть за столом, пока всё не съем. Поясню: я не голодал и анорексиком не был. Просто я ел гораздо меньше, чем, по мнению матери, было нужно. И слишком медленно. И слишком разборчиво - «нет там никакого лука/жира, жри давай, все нервы истрепал, сил моих нет!» Иногда я мог просидеть над тарелкой супа, пока тот совсем не остывал, и капли жира в бульоне не начинали застывать - это около полутора часов. Доедать я не хотел, а выйти из-за стола было нельзя. «Никакого хочу/ не хочу, есть слово «надо»!» Мать часто кричала на меня из-за того, что я плохо ел. Однажды она от злости надела тарелку с пюре мне на голову - потому что я её «довёл» тем, что не хотел есть.

Способов избавиться от еды я со временем придумал множество, как и способов скрыть, что я не доел или не ел вовсе. Например, нельзя просто вылить суп в унитаз, там будет жирная плёнка, меня на этом поначалу ловили. Как и нельзя просто выкинуть еду в мусорное ведро - могли проверить, и проверяли. Иногда я складывал еду в пакетик, проносил в кармане в комнату, прятал в портфель и по пути в школу выбрасывал. И так каждый день лет с шести до двенадцати. Потом я начал есть быстрее, накладывать еду мне уже можно было самому (раньше было нельзя, я же накладывал мало), а контролировать меня постепенно перестали.

У моей матери взрывной характер и, как я уже сейчас знаю, в ней много ненависти, злобы, ярости, зависти. И она эту злобу вымещала сначала на брате, потом на мне.

Поводом могло послужить что угодно - по принципу «был бы человек, а статья найдётся».

Отчим. Я знаю, а ты нет.

«Пара слов об отчиме. Появился, когда мне было четыре года. Умный, порядочный человек, военный - но мне он сразу не понравился, хотя я не мог объяснить, почему. А оказалось - потому, что нарцисс. Кормился ощущением интеллектуального превосходства. Я знаю, а ты нет, я понимаю, а ты нет. Мог, например, показать какой- нибудь простой фокус с монеткой, и вместо объяснения убеждать меня в том, что никакого фокуса нет. Монетка была, а сейчас её нет - какой же тут фокус? Всё на самом деле, никакого секрета и нет. А самого аж распирало от того, что я не понимаю, а он такой умный. Мог изводить какими-нибудь логическими задачами. Главное - показать, что он умнее и сообразительнее. Если мне не нравилось что-то, что нравилось ему - я дурак. Это не говорилось вслух, но подразумевалось. Например, цирк, пиво, грибы, Высоцкий.

Неконтролируемый стресс - основа для выученной беспомощности. Я ничего не могу поделать, я не могу выйти из ситуации, я не могу контролировать ситуацию. Бессилие, безысходность».

Если статья понравилась и была полезна - поделитесь ей с друзьями в соц. сетях и подписывайтесь на обновления:-).

Поддержка проекта https://xfresh.info/pomoshch-proektu Вы не обязаны:-). Просто могли бы:-). Будем искренне благодарны за материальную поддержку нашего проекта в любом размере:-). Спасибо.